Этап 1. Ночь позора, которая стала началом
— Не называй меня так. Сейчас я — просто позор… — голос Аделины сорвался, и последние слова прозвучали почти шёпотом.
Каэль остановился у порога. На нём всё ещё были кандалы — тяжёлые железные кольца на запястьях и щиколотках, цепь звякнула, когда он шагнул вперёд.
— Тогда позволь мне назвать тебя по имени, — тихо сказал он. — Аделина.
Она вздрогнула. В этом имени, произнесённом его низким голосом, было больше уважения, чем она слышала за всю жизнь.
— Зачем ты пришёл? — спросила она, не поднимая глаз. — Надо мной уже посмеялись все, осталось только рабу добавить пару слов.
— Я не привык смеяться над людьми, которые страдают, — ответил Каэль. — Я пришёл, чтобы… попросить у тебя прощения.
Она вскинула голову.
— За что?
Он выдержал её взгляд. В его глазах было что-то непривычное для придворца — честность.
— За то, что завтра меня приведут к алтарю рядом с тобой в цепях. И тем самым снова унизят тебя. Король хочет наказать дочь, но использует моё тело как кнут. Я не просил об этом, но всё равно чувствую себя виноватым.
Аделина невольно рассмеялась — горько, почти истерично.
— Ты виноват в том, что меня не считают достойной даже обычного брака? В том, что собственный отец объявил меня… «слишком»? — она сжала пальцы в кулаки. — Нет, раб. Это не твоя вина.
— Моё имя Каэль, — мягко напомнил он. — И я не позволю, чтобы ты завтра чувствовала себя вещью.
Он сделал ещё шаг, но, заметив, как она напряглась, остановился.
— Я не знаю, какой будет наша жизнь после этой свадьбы, — продолжил он. — Но обещаю одно: ни один твой шаг не будет сделан без твоего согласия. Ни одно прикосновение не будет силой.
Он опустился на одно колено — так низко, что цепь звякнула о каменный пол.
— Ты не позор, Аделина. Ты — женщина, которую король боится. Потому что не смог сделать её такой, как ему хотелось.
Она не ответила. Лишь отвернулась к окну, чтобы он не видел, как по щекам катятся тихие слёзы — от облегчения.
Этап 2. Свадьба без музыки и первое утро
Свадьбу провели в маленькой боковой часовне, почти без свидетелей. Холодный придворный жрец, король на высоком стуле и несколько придворных, пришедших ради зрелища.
Аделина была в старом простом платье, перешитом из одного из её нарядов. На пальце — тонкое кольцо без камней. Каэль — в чистой, но грубой рубахе, кандалы заменили на тонкий железный обруч вокруг запястья — «чтобы не забывал своё место», как язвительно заметил король.
— По закону богов и людей вы теперь муж и жена, — монотонно проговорил жрец.
Никто не бросал лепестков, не звучали фанфары. Лишь кто-то в задних рядах хихикнул: «Толстая принцесса и раб — пара, достойная друг друга».
Каэль крепче сжал её ладонь. Только это и удержало её от того, чтобы вырваться и убежать прочь.
Их поселили в старой башне на краю замкового сада — в том месте, куда редко заглядывали придворные. Комнат было две: маленькая спальня с низким потолком и ещё меньшая каморка, которую Каэль сразу выбрал для себя.
— Ты можешь спать здесь, — сказала Аделина, показывая на широкую кровать. — Это твоя башня… и твоя жена. Я ведь лишь наказание, помнишь?
Он покачал головой.
— Ты — не наказание. Ты — человек. А я привык спать на полу, — усмехнулся он. — После рудников эта коморка — почти дворец.
В первое утро их брака она проснулась от запаха свежеиспечённого хлеба. На маленьком столике стояла глиняная миска с похлёбкой и ещё тёплая лепёшка.
— Я нашёл кухарку, которая согласилась давать мне тесто, — смущённо объяснил Каэль. — Сказал, что иначе моя жена останется голодной.
Аделина растерянно моргнула.
— Ты… готовил для меня?
— Я не умею танцевать на балах, — пожал он плечами. — Но еду готовить могу. Попробуй.
Она осторожно надломила лепёшку. Тесто было мягким, внутри — тёплым и чуть сладким. Впервые за многие годы кто-то встал раньше её, чтобы накормить её, а не наоборот.
— Вкусно, — тихо сказала она.
Каэль улыбнулся — впервые по-настоящему. И в этой улыбке не было ни тени насмешки, к которой она привыкла.
Этап 3. Шёпот дворца и тихая крепость
Двор быстро потерял интерес к новоявленной супруге раба. Иногда, проходя по галереям, Аделина слышала шёпот:
— Смотри, вот она… Видела, как он ей дверь держит? Ха, даже рабом командует.
— Да ладно, говорят, он её защищает. Вчера одному рыцарю в морду дал, когда тот за живот схватился и «покатиться» предложил.
Это была правда.
В тот день один из молодых лордов позволил себе протянуть руку и ущипнуть Аделину за бок, прошипев:
— Осторожнее, принцесса, скоро с такими формами в дверь не пролезешь.
Он не успел даже рассмеяться — Каэль шагнул вперёд и одним ударом отправил его на пол. Скандал затих только потому, что лорд оказался слишком пьян, чтобы внятно пожаловаться королю.
— Ты рискуешь жизнью, — прошептала Аделина, когда они вернулись в башню. — Отец запросто велит тебя казнить.
— Я уже живу чужой милостью, — спокойно ответил Каэль. — Но пока я дышу, никто не посмеет трогать мою жену.
«Мою жену» — эти слова странно грели.
Башня постепенно превращалась в маленький дом. Каэль принёс откуда-то старые деревянные полки, отремонтировал их и попросил Аделину расставить на них книги, которые она любила. В углу появился сундук с тканями; по вечерам они вместе шили подушки и занавески — он неловко держал иглу, она учила его стежкам и смеялась над его сосредоточенным лицом.
Иногда они выходили в сад. Аделина любила ночи, когда двор пустеет, и можно просто сидеть на лавочке, слушать сверчков и не бояться чужих взглядов. Каэль слушал её рассказы о детстве: о том, как король запрещал ей сладости, заставлял бегать по утрам по дворцовым лестницам, как фрейлины тайком приносили ей пирожные и потом же хихикали, обсуждая её «обжорство».
— Я всегда была для него проектом, — призналась она однажды. — Толстым проектом, который он хотел переделать. Сделать из меня витрину: идеальную, тонкую, послушную. Когда я не вписалась в рамку, он решил меня наказать.
— Ты — не витрина, — мягко сказал Каэль. — Ты — крепость. Просто пока сама об этом не знаешь.
Этап 4. Тайна раба
Однажды в башню пришёл человек в плаще. Он был одет слишком богато для простого слуги и слишком скромно для знатного лорда. Каэль, увидев его в окне, резко изменился в лице.
— Останься в комнате, — шепнул он Аделине. — Пожалуйста.
Она послушалась, но дверь оставила чуть приоткрытой. Через щель было видно, как гость снимает капюшон. Это был мужчина лет сорока, с татуировкой в виде пламени на виске.
— Наконец-то я тебя нашёл, брат, — сказал он.
Аделина едва не ахнула. Брат? У раба?
— Уходи, Арин, — глухо ответил Каэль. — Ты не должен здесь быть.
— Ты уже семь лет «не должен быть» рабом чужого короля, — усмехнулся тот. — Но ты всё ещё таскаешь цепь, хоть и тонкую.
Он прищурился:
— Мы забираем тебя. Наши люди уже в порту. Одна ночь — и ты снова станешь тем, кем родился.
Аделина сжала ручку двери.
— Я не уйду, — жёстко сказал Каэль. — Пока она здесь.
— Принц, ты в своём уме? — вспыхнул Арин. — Наши люди верят, что их наследник жив и готов поднять знамя. Ты им нужен.
Слово «принц» ударило, как гром.
— Я был их принцем, — ответил Каэль. — Но когда нас взяли в плен, я стал рабом. Это мой выбор — остаться.
Он на секунду замолчал.
— Я люблю её.
— Толстую принцессу врага? — фыркнул Арин. — Это и есть твоя месть королю? Жениться на его позоре?
Щёки Аделины вспыхнули от этих слов, хоть она знала, что Арин не видит её.
— Это не позор, — голос Каэля стал холодным. — Она единственный человек в этом дворце, у кого сердце живое. Если я уйду, он уничтожит её. Либо выдаст за кого-нибудь хуже меня, либо заперёт в монастыре.
— Мы могли бы забрать и её, — сквозь зубы произнёс Арин. — Но ты же понимаешь — твой народ не примет дочь их палача.
— Тогда я останусь здесь, — твёрдо сказал Каэль. — Лучше быть рабом рядом с ней, чем королём, но без неё.
Повисла тяжёлая тишина. Наконец Арин вздохнул:
— Ты всегда был упрямым. Ладно. Но запомни: когда начнётся буря, у тебя может не быть второго выбора.
Он ушёл так же тихо, как пришёл.
Аделина, прижавшись спиной к стене, пыталась перевести дыхание. Принц. Наследник. Раб по собственной воле. И… он любит её?
Когда Каэль вошёл в комнату, она сделала вид, что ничего не слышала. Но он сам заговорил:
— Ты, возможно, случайно узнала больше, чем я хотел, — сказал он. — Если хочешь… я расскажу всё.
И он рассказал. О маленьком горном королевстве, которое завоевал её отец. О том, как юного наследника взяли в плен вместе с воинами, а потом «в наказание за сопротивление» сделали рабом. О том, как однажды, ещё до его пленения, он видел во дворце девочку, которая тайком кормила хлебом дворцовых собак — толстенькую, в слишком тесном платье, но с таким сиянием в глазах, что он запомнил её навсегда.
— Я понял, кто ты, только когда меня привели в цепях к трону, — признался Каэль. — И увидел, как ты стояла, опустив голову, а король насмехался над тобой при всём дворе. Тогда я решил, что, если уж мне суждено быть чьим-то наказанием, я хотя бы сделаю всё, чтобы тебя никогда больше не били.
Аделина долго молчала, переваривая услышанное.
— Значит, я… жена принца? — наконец спросила она с кривой улыбкой.
— Ты — жена раба, который когда-то был принцем, — поправил он. — Но если тебе от этого легче — да, по крови я наследник. Правда, без короны и без королевства.
Она подошла ближе и коснулась его руки.
— Мне достаточно того, что ты — человек, который впервые в жизни смотрит на меня не как на проблему.
Этап 5. Выбор принцессы
Король узнал о тайном визите. В дворце были уши в каждом углу.
— Значит, мой «раб» — ещё и принц, — скривился он, глядя на донесение. — И решил остаться в моём дворце ради толстой дочери?
Лицо короля перекосило от злости.
— Пора избавиться сразу от обоих.
Он приказал устроить «учения»: якобы для проверки безопасности замка планировались ночные обходы стражи, проверка башен и подвалов. На деле в планах короля было проще: тайный приказ капитану стражи — «случайный пожар» в башне, где жила дочь и её муж.
Но заговор подслушали не только верные слуги. Надежда на сторону Аделины пришла оттуда, откуда она не ждала — от фрейлины Лии, той самой, что когда-то смеялось над её объёмами, а теперь тайком приносила в башню письма и новости.
— Принцесса, — шепнула Лия, влетая ночью в их комнату, — вам надо бежать. Сегодня… сегодня хотят поджечь башню. Я слышала, как капитан получал приказ.
Аделина побледнела.
— Он убьёт меня… собственного ребёнка? — прошептала она.
— Для королей дети — тоже фигуры на доске, — мрачно заметил Каэль. — Но я не позволю.
— Ты уйдёшь с Арином, — быстро сказала Аделина, словно боялась, что передумает. — Твой народ ждёт тебя. Ты не обязан погибать из-за меня.
Он смотрел на неё так, будто впервые видел по-настоящему.
— Ты уверена, что это говоришь ты, а не голос отца, который всю жизнь внушал тебе, что ты «лишняя»? — тихо спросил он. — Я уже сделал выбор. Я остаюсь.
— Но тогда мы оба погибнем!
— Не обязательно, — в глазах Каэля вспыхнул знакомый огонёк — тот, что появлялся, когда он решал сложную задачу. — Если не ты сбежишь… а он.
Он объяснил план — безумный, дерзкий, но единственный. На рассвете, когда двор ещё спит и только стража меняется, они выйдут в главный дворец. Аделина — в своей лучшей мантии, не скрываясь, с гордо поднятой головой. Каэль — рядом, без цепей. Они потребуют аудиенции у короля… при всём дворе.
— Он не осмелится убить нас прямо перед лицом знати, — говорил Каэль. — По крайней мере, не сразу. А пока будет колебаться, мы скажем правду. Обо мне. О том, как он обращался с тобой. О поджоге, который собирается устроить. Люди любят сильных — но ещё больше они любят видеть, как сильный совращается.
— Ты предлагаешь… бунт? — выдохнула она.
— Я предлагаю дать людям выбор, — ответил он.
И Аделина согласилась.
Этап 6. Последний тронный зал
В тронном зале всегда было холодно. Сегодня — особенно. Знатные господа торопливо собирались на утренний совет, жрецы шептали молитвы. Никто не ожидал увидеть принцессу — ту, что исчезла после свадьбы.
Когда двери распахнулись и Аделина вошла, на мгновение воцарилась тишина.
Она шла по ковру медленно, но уверенно. На ней было бордовое платье, которое когда-то шили для другого бала и признали «слишком обтягивающим». Теперь она надела его нарочно. Пусть видят.
Рядом шагал Каэль — без цепей, в простой, но чистой тунике. На запястье всё ещё виднелся след от железного кольца.
— Дочь, что значит это самовольство? — сверкнул глазами король. — Почему раб не на цепи?
Аделина впервые в жизни не отвела взгляд.
— Потому что он не раб, — громко сказала она. — Его зовут Каэль, и он — наследник страны, которую ты уничтожил.
Шёпот прокатился по залу.
— Ложь! — вскричал король. — Охрана!
Стражники колебались. У них не было приказа на такой случай.
Каэль шагнул вперёд.
— Семь лет я служил тебе в цепях, — его голос звучал спокойно, но громко. — Я видел, как ты обращаешься со своим народом, со своей дочерью. Сегодня ты хотел сжечь её вместе со мной, как ненужный хлам.
Он поднял руку, и Лия, стоявшая у колонны, бросила ему свёрнутый пергамент — копию приказа капитану стражи.
— Это твой подпись, государь?
Все увидели. Король побледнел.
— Фальшивка! Подлог!
— Ещё одна фальшивка в ряду многих, — вмешалась Маркиза Ольдрин, старшая при дворе, женщина с острым языком и безупречным слухом. — Вчера вечером твой капитан в таверне говорил о «очищении дворца от лишнего веса». Мы все слышали.
Смех и возмущение смешались.
Аделина подняла руку, и голос её прозвучал неожиданно твёрдо:
— Я была для отца позором. Толстой принцессой, которой он гордился меньше всего. Но сегодня я спрашиваю вас, лорды и дамы: кого здесь стоит стыдиться? Меня — за то, какая я, или короля — за то, что он готов жечь своих детей, как дрова?
Молчание оказалось красноречивее крика.
Капитан стражи, возможно, первый понял, куда качаются весы. Он опустился на колено.
— Я готов дать показания, — громко сказал он. — Приказ действительно был. Я… я не знал, что принцесса узнает.
За ним на колени опустились ещё несколько стражников.
Король сорвался с трона.
— Предатели! Все! Я ваш законный владыка!
Он схватился за меч одного из охранников, но Каэль оказался рядом первым. Одним точным движением он выбил оружие.
— Ты был владыкой, пока защищал свой народ, — спокойно проговорил он. — Но тот, кто жрёт собственных детей, — уже не король.
Дальнейшее произошло словно само собой. Совет жрецов поднялся и объявил: «Боги отнимают благословение у того, кто покушается на кровь свою». Данью старых обрядов короля лишили власти и отправили под стражу до суда.
В зале шептали:
— Кто же теперь будет править?
Взгляды обратились к Аделине.
— У неё есть кровь королей, — сказала Маркиза Ольдрин. — И народ уже видел её смелость.
— Но она… — начал было кто-то, бросая взгляд на её фигуру.
— Она — та, кто сегодня спас нам жизнь от тирана, — перебил Каэль. — А воинам важнее не талия, а сердце.
Аделина смотрела на собравшихся и понимала: выбора у неё нет. Или она снова станет пешкой, которую кто-то передвинет, или сама возьмёт доску в руки.
— Я не знаю, стану ли хорошей королевой, — честно сказала она. — Но я знаю, какой никогда не буду. Я не буду бросать в огонь тех, кто не вписался в чьи-то представления о «правильности». Если вы готовы принять такую правительницу… я останусь.
Ответом ей стал гул одобрения.
Эпилог
Прошло несколько лет.
В королевстве больше не проводили «балы худобы», где молодых девушек измеряли лентами, как товар. В дворцовой кухне впервые за много лет перестали шёпотом обсуждать, сколько кусочков пирога съела принцесса. Теперь обсуждали, какие законы она подписала и как идут переговоры с соседними землями.
Король-тиран доживал свой век в далёкой крепости, где каждый день видел из окна людей разной величины, цвета кожи и достатка — все они работали и жили под законами дочери, которую он когда-то пытался сжечь.
Каэль снял с руки последний железный обруч в день коронации Аделины. Он не стал требовать титулов — лишь попросил официально освободить его народ от рабства и позволить им вернуться домой. Новый совет поддержал его, и границы открылись.
Вечерами, когда дела были закончены, Аделина и Каэль сидели на той самой старой башенной террасе, где когда-то началась их странная семья. Теперь башня была отреставрирована, внизу шумел сад, а за стеной смеялся их сын — крепкий мальчик с тёмными глазами, похожими на отца.
— Знаешь, — сказала как-то Аделина, глядя на огни города, — иногда я думаю, что было бы, если бы ты тогда согласился уехать с Арином.
— Тогда где-то правил бы несчастный король без королевы, — усмехнулся Каэль. — А здесь сидела бы одинокая принцесса в башне.
Он обнял её за плечи.
— Я сделал единственный правильный выбор в своей жизни, когда остался с тобой.
Она улыбнулась. Её тело по-прежнему было «слишком большим» для чужих стандартов, но в её королевстве это больше никого не волновало. Оно принадлежало ей — так же, как и её судьба.
И если кто-то из приезжих посмел бы шепнуть за спиной: «Толстая королева», — стража вежливо, но твёрдо выводила его за ворота. Не потому, что королева обижалась, а потому, что в этом королевстве научились ценить людей не за размер, а за поступки.
Когда-то, много лет назад, один жестокий властитель решил унизить свою дочь и в наказание выдал её замуж за раба. Двор смеялся, слуги перешёптывались, а сама принцесса плакала ночами, не веря, что заслуживает хоть чьей-то любви.
Но оказалось, что раб был свободнее всех при дворе. Он не верил в «правильные» тела, в наказания за чужие ожидания и в то, что достоинство человека измеряется кольцами на короне.
Он просто любил.
И когда история их жизни разошлась по окрестным королевствам, люди рассказывали её так:
«Толстая принцесса была насильно выдана замуж за раба королём в качестве наказания, но сам раб любил её сильнее всех».
